2016-10-21 12:40 |
Из истории Выборгской губернии
Из истории Выборгской губернии
«Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы… Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придётся отодвинуть от него подальше границу» - так излагал свои территориальные претензии Иосиф Сталин в первом раунде переговоров с государственным посланником Финляндии Ю.Паасикиви в период с 12 по 14 октября 1939 года. 77 лет назад, после ещё двух раундов переговоров, продлившихся до середины ноября, стороны так и не пришли к мирному соглашению, в результате чего вместо дипломатов заговорили пушки. Последовавшая затем в 1941 году, по-фински говоря, «война-продолжение» - вполне закономерный результат всё тех же неудавшихся переговоров.
На Карельском перешейке финская армия в 1939-1940 годах оборонялась не менее стойко и упорно, чем в аналогичной ситуации в 1944 году. Только тогда ей уже противостояли закалённые в боях, мотивированные исключительно на победу войска 30-го гвардейского корпуса 21-й армии Ленинградского фронта, которые шансов на какой-либо успех неприятелю уже не давали. И только после сдачи Выборга, безуспешных оборонительных боёв в Карелии и на Мурманском направлении финская армия оказалась абсолютно деморализованной, что в сентябре 1944 года заставило Финляндию выйти из войны.
Да, финны обороняться умели всегда, особенно когда дело касалось отстаивания своей, как они полагали, исторической территории. Об этом говорят и более чем скромные цифры солдат и офицеров, пленённых советскими войсками за годы обеих войн: по данным НКВД на 1944 год в плен попало 2476 военнослужащих, на 1940 год - чуть более 800.
Наш рассказ об одном военнопленном солдате финской армии, которому на момент пленения было уже за 50. И который оказался уроженцем Пензы...
История некогда молодого парня, семнадцатилетнего матроса из Кронштадта, который волею судьбы, ничего в политической ситуации того времени не осознавая, весной 1921 года оказался в числе повстанцев того самого известного кронштадтского против большевиков мятежа довольно интересна.
Иван Воронов, матрос с линкора «Петропавловск», был в числе тех восьми тысяч беженцев, которые после разгрома мятежа войсками Тухачевского, опасаясь репрессий, перешли по льду Финского залива и сдались властям Финляндии. Нужно сказать, что судьбы у многих оказались очень разными. Значительная часть незваных перебежчиков была финскими пограничниками направлена в фильтрационные лагеря типа острова Туркинсаари, где не слишком о беженцах из революционной Советской России заботились.
Это можно понять из письма Иллариона Лешко - красноармейца, полуграмотного украинского крестьянина, который едва не умер от голода и болезни на этом острове и предпочёл вернуться на родину, где, как изменник, вместе с такими же товарищами по несчастью был отправлен в Сибирь...
Наш молодой матрос случайно приглянулся финскому фермеру Махинену, у которого прожил до 1927 года. Хозяин не только предоставил кров, хорошо кормил своего батрака, но и приплачивал ему, а затем, оценив по достоинству работящего и неприхотливого парня, женил на своей дочери Анне. Вскоре Ваня Воронов стал Юханом, выучил язык, получил паспорт и подданство Финляндии, завёл своё хозяйство, вырастил троих детей, назвав их поочерёдно Ниной, Михаилом и Владимиром. Против таких имён, по всей видимости, не возражала и его финская родня.
Конечно, бывший русский матрос скучал по родине и близким –; родня в Советском Союзе у него осталась большая и ничего о его судьбе не ведала –; пропал без вести в горниле гражданской войны...
В первые годы проживания в Финляндии он вместе со многими такими же бывшими «кронштадтскими мятежниками» и массой других русскоязычных мигрантов, решивших не возвращаться в Советскую Россию, входил в категорию людей «второго сорта» и испытывал соответствующее отношение со стороны властей и соседей, местных уроженцев. Письма родным, которые он пытался передать в основном через контрабандистов, едва ли доходили до адресата.
В 1939 году, уже будучи полноценным гражданином новой родины, Воронов был призван в армию, где был вынужден воевать против армии своей бывшей страны. Против солдат –; бывших соотечественников. Остаётся только догадываться, что могло быть у него на душе, когда стрелял в сторону атакующих с красными звёздами на ушанках и будёновках бойцов.
Воевал. Выжил. И через три года вновь встал в ряды финской армии. Тогда эта армия, потерявшая в кровопролитных боях несколько десятков тысяч в большинстве своём опытных солдат (для 3,5-миллионного населения страны –; потери огромные), в 1944 году в строй ставила и практически подростков, и людей уже немолодых, формировала женские добровольческие стрелковые батальоны.
В последние дни войны финское командование ставило под ружьё всех, кто мог его держать, и нередко устраивало военно-полевые суды в отношении трусов и дезертиров. Таким образом, наступление советских войск, после взятия Выборга нацелившихся на Хельсинки, на этом участке фронта было остановлено. Да и планы советского командования вскоре изменились –; войска необходимо было перебросить на более важные направления, на Юго-Западный и Западный фронты, на освобождение Восточной Европы и взятие Берлина.
Юхан Махинен, бывший Иван Воронов, с лёгкими ранениями попал в дни боёв под Выборгом в плен. Многие финские солдаты перед сдачей в плен уничтожали свои документы и в плену назывались вымышленными именами. Так поступил и Махинен. Ещё он очень опасался, что в нём признают бывшего русского матроса-мятежника. Даже среди своих сослуживцев в окопах Юхан всячески старался не напоминать о своём происхождении, но его всегда выдавал акцент. Да и некоторым финским офицерам было известно о его прошлом. И опасения эти оказались не напрасны…
В числе других раненых финских солдат он был направлен в один из госпиталей для военнопленных в город Череповец. В госпитале при медперсонале он ненароком выдал несколько фраз на русском языке, чем вызвал серьёзные подозрения. О рядовом финской армии, неплохо владевшем русским языком, немедленно донесли в контрразведку СМЕРШ. В ходе допроса одного из раненых финнов тот подтвердил, что его сосед по койке бывший русский эмигрант. Иван Воронов вынужден был рассказать всю правду о своей жизни, понимая, что и свою новую родину и семью он больше никогда не увидит. После выписки из госпиталя смершевцы передали Воронова сотрудникам НКВД и на этом сведения о герое нашего очерка теряются.
Вполне возможно, что советская контрразведка завербовала Воронова и вернула его со спецзаданием в Финляндию (это было в то время нередкой практикой), которая в это время по условиям договора о перемирии обязалась вступить в войну против Германии. Хотя из 50-летнего полуграмотного солдата едва ли мог получиться хороший агент.
Вероятнее всего, несмотря на давность прошедших кронштадтских событий, он был отправлен на долгие годы в лагеря с бывшими «власовцами» и прочими предателями, так как клеймо «кронштадтский мятежник» присваивалось участникам тех событий на всю оставшуюся жизнь…
Подробнее читайте на vyborg-press.ru ...