50 лет назад в Выборге произошли события, о которых вспоминают до сих пор.

50 лет назад в Выборге произошли события, о которых вспоминают до сих пор.

В своей книге «Массовые беспорядки в СССР при Хрущёве и Брежневе» известный московский историк Владимир Козлов описывает различные случаи народных волнений в Советском Союзе, имевших место в годы правления этих двух политических деятелей. Наиболее подробно, естественно, рассказано о крупных противостояниях, например, о трагедии 1962 года в Новочеркасске. На таком фоне то, что произошло в сентябре 1969 года в нашем городе, конечно, не столь значимо, потому, наверное, и не нашло место в книге. Но самим выборжанам, очевидно, будет интересно об этом узнать или вспомнить.

Страшное место

В те годы граждане относились к сотрудникам органов внутренних дел, в отличие от сегодняшнего времени, с гораздо большим уважением, нежели сейчас. К сожалению, в конце 60-х фронтовики, пришедшие на службу в милицию после войны, постепенно уходили на пенсию, а их место нередко занимали другие кадры: не очень образованные, с низким культурным уровнем, зато с непомерными амбициями. Естественно, никаким уважением у выборжан такие стражи порядка не пользовались, зато сами они ценили себя очень высоко.

Особенно недолюбливали работников вытрезвителя. О нравах, царящих там, в городе рассказывали разное. Говорили, что там могут избить, забрать деньги, а попасть в вытрезвитель может любой, потому что ради выполнения плана милиция хватает на улицах не только слегка выпивших, но даже сердечников. Эти рассказы не были преувеличением. Вот лишь несколько фактов, которые стали известны позже.

«6 мая 1968 года в вытрезвителе был избит гражданин Илларионов В.А.». «29 декабря 1968 года в вытрезвитель был необоснованно помещён мастер ПТУ Филановский Р.Л. На следующий день он пришёл к Кудрявцеву (тогдашнему начальнику вытрезвителя- С.К.) с жалобой. Кудрявцев не только не принял мер, но и припугнул Филановского водворением в вытрезвитель снова».

«7 марта 1969 года Кудрявцев, являясь ответственным дежурным по отделу милиции, изъял на квартире гражданки Швецовой Е.А. самогон и брагу. Злоупотребляя властью, Кудрявцев разрешил милиционерам Демидову и Смирнову на дежурстве пить самогон и брагу, составив фиктивный акт на уничтожение спиртного». «10 сентября 1969 года милиционер Страмов, превысив власть, при раздевании в вытрезвителе гр-на Голышева В. нанёс ему удар кулаком в живот, а затем применил удушающий приём». И таких примеров, установленных следствием уже после сентябрьского взрыва разъярённых выборжан, можно привести немало.

Владимир Кудрявцев, руководивший работой вытрезвителя в то время, фактически был бесконтролен. И без зазрения совести этим пользовался. В вытрезвителе порядка наблюдалось мало, лучше сказать, его совсем не было. Пьянство на рабочем месте, незаконное применение силы к задержанным, холодный душ, избиение стали обычной практикой. Сами сотрудники Выборгского отдела внутренних дел в пьяном виде вытворяли такое, на что способен не каждый алкаш.

18 апреля 1969 года милиционер Демидов самовольно ушёл с дежурства в вытрезвителе, накинув на форму штатское пальто. Около полуночи Демидова обнаружили у дома № 3 по Леншоссе, где он приставал к двум девушкам и сопровождавшему их молодому человеку, угрожая забрать компанию в милицию. Хорошо, что вмешались неравнодушные граждане и адекватный постовой. Вообще пьянки в вытрезвителе при Кудрявцеве стали обычным делом. Начальник и сам, случалось, в них участвовал, а провинившихся подчинённых прикрывал.

В мае 1968 года милиционер Шатаев, работавший на патрульной машине вытрезвителя, был отстранён от работы дежурным по отделу, так как упился в стельку. Не желая неприятностей, Кудрявцев вышел из положения. В городскую больницу для освидетельствования вместо Шатаева поехал его коллега Страмов, который тоже находился подшофе, однако держался на ногах. Хитрость начальника вытрезвителя разоблачили, но за обман не наказали.

Доходило до абсурда: пьяные милиционеры хватали на улице чем-то не понравившихся им совершенно трезвых граждан и доставляли в вытрезвитель. Как будто смешно, но гражданам было не до смеха: после ещё долго приходилось доказывать неправоту сотрудников ОВД, и не всегда это получалось.

Странно, что тогдашнее руководство Выборгского ОВД, которым руководил Алексей Красногор, не принимало никаких мер к Кудрявцеву. Сам-то он, понятно, жалобы, и устные, и письменные, игнорировал, журнала по их учёту не вёл, а обращаться выше граждане не рисковали. Ведь каждый из них потенциально мог снова стать клиентом вытрезвителя, зачем же лезть на рожон?

Стражи беспорядка

20 сентября 1969 года в вытрезвителе работал наряд в составе дежурного Анатолия Никулина и милиционеров Николая Страмова и Владимира Павлова. На патрульной машине работали Вячеслав Демидов и водитель Тупицын. Всё шло привычным чередом, то есть наряд в полном составе, кроме патрульных, находился за столом. Вечером веселье разгорелось на славу, чему способствовали два обстоятельства. Во-первых, в тот день в милиции выдавали зарплату. Во-вторых, начальник отсутствовал. Кудрявцев после обеда самовольно ушёл со службы, хотя ему следовало вечером проверить работу дежурного наряда.

Дым шёл коромыслом, к пьянке присоединились Демидов, фельдшер Харитонова, другие работники вытрезвителя. Своим человеком в компании был некий гражданин Морозов. Ранее он отбывал арест за мелкое хулиганство, и потому, по старой памяти, регулярно привлекался к дежурствам в вытрезвителе как понятой. В начале десятого вечера в вытрезвитель на патрульной машине доставили очередной «улов»: выборжан Шеинцева, Царёва и Никулина. Никулину удалось уговорить милиционера Демидова, и тот его отпустил. А вот Шеинцев с Царёвым, на свою беду, остались. Точнее, Шеинцев остался на свою погибель.

Борис Шеинцев, шофёр Выборгского морского порта, не относился к лучшим представителям советской молодёжи. Наоборот, с моральной точки зрения тех лет, его можно было считать неблагополучным элементом, ведь ранее он получил срок за соучастие в мелкой краже. По этой причине Бориса не призвали в армию. Трезвенником молодой человек тоже не считался, но и в алкоголики его никто не записывал. Выпивал, как и большинство, по случаю. 20 сентября повод нашёлся. По воспоминаниям родных Шеинцева, в тот день он получил то ли отпускные, то ли зарплату. И отмечал это событие в кафе «Ромашка», которое находилось на месте нынешнего Дома быта.

Дежурный наряд, встретивший компанию недалеко от питейного заведения, самого Бориса забирать даже не хотел, в отличие от Никулина и Царёва. Но Борис вступился за последнего, и его тоже решили прихватить. Шеинцеву и Царёву на глазок поставили диагноз «средняя степень опьянения», хотя сами диагносты, включая фельдшера Харитонову, наверняка были пьяны в гораздо большей степени. Задержанных обыскали и повели раздеваться. Шеинцев, полагая, и, очевидно, обоснованно, что достаточных причин для его задержания нет, предъявил претензии. Лучше бы он этого не делал.

Милиционеры Павлов, Страмов и Демидов жестоко, ногами и кулаками, избили задержанного, причём старались попасть по животу. После Шеинцева раздели и бросили в камеру, вскоре туда кинули избитого Царёва. Возмущённый произволом Шеинцев принялся стучать в дверь палаты. Тогда Демидов и Павлов выволокли Бориса из палаты, а Страмов пинком под зад загнал задержанного в душ. Но холодная вода из рожка не шла, Страмов набирал её вёдрами и окатывал несчастного. Шеинцев, скорее всего, уже тогда вследствие избиения, получил разрыв 12-перстной кишки. Мокрого, без сознания, его притащили в камеру и бросили на пол.

Очнувшись, Борис начал жаловаться на боли в животе. Но пьяная фельдшер Харитонова уверила, что причин для волнения нет. Только в 7 утра 21 сентября, когда милицейская оргия закончилась, Шеинцева отпустили, и он с трудом добрался до своего дома, благо, жил рядом с милицией, на углу Ленинградского проспекта и Выборгской улицы. В 11 утра родные вызвали «скорую помощь», через два часа Борис лежал на операционной койке Выборгской ЦРБ. Увы, старания медиков не помогли, и 25 сентября Шеинцев скончался от травмы 12-перстной кишки с последующим развитием гнойно-фиброзного перитонита и двухсторонней сливной пневмонии.

Предел терпения

Слухи об очередной милицейской жертве быстро разнеслись по городу. Негодовали все: и знавшие Бориса, и те, кто совершенно не был с ним знаком. В ОВД поняли, что ситуация накалённая. Говорят, сотрудники отдела после 21 сентября старались реже появляться на улицах и предпочитали одеваться в штатское. Рассказывают, что портовики в знак протеста отказались разгружать суда, и на помощь позвали солдат.

По воспоминаниям родственников Бориса Шеинцева, похороны 28 сентября прошли спокойно, так же, как и поминки. Городская молодёжь поминала Бориса у статуи «Лося», предлагая всем желающим выпить за упокой души портовика. Разгорячённые молодые люди призывали не простить гибели Бориса. А поздним вечером того же дня разъярённая толпа, по разным подсчётам, от 200 до 500 человек, в основном состоящая из молодых людей, двинулась к зданию милиции. Были и пьяные, и трезвые, знавшие и не знавшие Шеинцева, ранее судимые и не имевшие проблем с законом.

В тот воскресный вечер почти одновременно закончились танцы во Дворце культуры «50 лет Октября», городском Доме культуры и клубе сетевязальной фабрики. Обычно посетители этих учреждений культуры не жаловали друг друга, но тогда о вражде забыли и присоединились к «бунту». Перевернули милицейский «газик», камнями побили окна в отделении. Некоторые горожане, с которыми общался корр. «ВВ», рассказывали, что против толпы применили водомёты, а один из старожилов, Станислав Новиков, в своей версии событий даже утверждает, что в бой вступили прототипы сегодняшних омоновцев — «в кожаных куртках, в белых шлемах с красными звёздами и с увесистыми палками». Также, по воспоминаниям Станислава, «для большего эффекта и устрашения, бабахнуло пара выстрелов, и всю ночь город патрулировали военные грузовики с солдатами».

Хотя один из ветеранов Выборгской милиции, служивший в то время, уверяет, что солдаты внутренних войск, хоть и были срочно вызваны из Ленинграда, но в течение нескольких дней после сентябрьских событий, находились в районе Верхнего Черкасова, не заходя в Выборг, но готовые по первому сигналу вступить в город.

Преступления и наказания

Реакция на события последовала оперативная и строгая. В город прибыла комиссия из МВД СССР. Своей должности лишился начальник Выборгского ОВД Алексей Красногор. В отношении провинившихся милиционеров возбудили уголовные дела. Им, согласно нормам Уголовного кодекса РСФСР, вменялись в вину халатность, служебный подлог, умышленное тяжкое телесное повреждение, злоупотребление властью или служебным положением, превышение власти или служебных полномочий. На стадии следствия все пятеро старательно перекладывали вину друг на друга, сознаваясь лишь в незначительных проступках.

В феврале 1970 года Ленинградский областной суд приговорил Владимира Кудрявцева, Анатолия Никулина, Вячеслава Демидова, Николая Страмова и Владимира Павлова к лишению свободы сроком от двух до семи лет с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. Кудрявцева, который к тому времени уволился из милиции и трудился на Ленинградском заводе керамических изделий, взяли под стражу в зале суда.

Ленооблсудом различным срокам лишения свободы были также приговорены несколько человек из числа выборжан, в ночь с 28 на 29 сентября 1969 года «организовавших групповые действия, грубо нарушающие общественный порядок в городе Выборге».

Свидетельства очевидцев

Неизвестный под ником Стас: «По городу парами ездили милицейские газики с питерскими номерами»

- Я приехал домой после командировки. О случившемся ничего не знал и пошёл гулять в город. Меня удивило, что прямо на перекрёстке Крепостной и Ленинградского проспекта занимались строевой подготовкой моряки, и стояла пожарная машина. Прошёл дальше и увидел у церкви много людей - шло отпевание погибшего. Так мне объяснили друзья. Пытались пронести гроб на руках мимо милиции, но не дали. По городу парами ездили милицейские газики с питерскими номерами. Вечером пошел на танцы в "Полтинник». К концу танцев многие пошли к милиции. Народ запрудил улицу. Да, били стёкла, Но Станислав явно приврал насчет "Омоновцев со звёздами..." Да, людей из толпы выхватывали и затаскивали в милицию люди без формы. Был долго, но выстрелов не слышал. Военных на грузовиках не видел. На следующий день видел, как по Крепостной мимо почты шел генерал милиции в форме со свитой, хотя пеших милиционеров в городе не было. Да, во время похорон были гудки со стороны порта, и ещё гудели несколько заводов.

Юрий Щербачёв: «Милиционеры хватали людей за ноги и бросали в «воронки». Раньше такое видел только по телевизору»

Океанолог Юрий Щербачёв давно живёт и работает в Архангельске. В 1969 году он, недавний выпускник 13-й средней школы (также Юрий обучался в 11-й школе), работал на Выборгском приборостроительном заводе.

- Не поступил в институт, устроился учеником на ВПСЗ, в механический цех. Как-то в сентябре (29 сентября –; авт.) прихожу на завод во вторую смену, а знакомые парни говорят: «Пойдём сегодня снова ментов гонять, приходи». В начале десятого вечера (я, как несовершеннолетний, работал неполную смену) вышел с проходной и пошёл в сторону Ленинградского проспекта. По пути зашёл в круглосуточную аптеку на проспекте Ленина, выкупил маме лекарство. Обратил внимание, что со стороны Красной площади в сторону милиции прямо по середине Ленинградского проспекта движется группа человек 30-40. Там были знакомые, кто-то сказал: «Иди к нам!» Вдруг на проспектс разхных сторон выехало несколько «воронков», из них выскочили милиционеры и начали всех хватать и тащить в машины. Я такое до этого видел только по телевизору, когда показывали разгон демонстраций на Западе. Кого-то тащили за ноги по мостовой, голова билась по булыжникам.

Один милиционер мне говорит: «Иди отсюда, парень!» А я нет, чтобы послушаться и уйти, ещё и спросил: «За что людей бьёте?» Подбегает другой милиционер: «Хватай его!» В общем, взяли за компанию и увезли всех нас в тюрьму на Папуле. Провёл там ночь, было довольно весело, чуть ли не песни пели. Помню, что к нам подсадили провокатора-стукача с противной рожей, но его сразу распознали. Под утро меня вызвали из камеры, я объяснил, что работаю на «двадцатке», рассказал, что попал сюда случайно, вообще-то просто зашёл в аптеку за лекарством для мамы. Меня отпустили, но пришлось подписаться под бумагой, предупреждающей, что за участие в массовых беспорядках предусмотрена уголовная ответственность до 15 лет. Насколько помню, тогда это приравнивалось к государственным преступлениям.

Конечно, я беспокоился, ведь собирался учиться на океанолога, а эта профессия связана с загранплаванием. Визу мне открыли только в 1982-м году, но не могу уверенно сказать, что это связано именно с событиями 1969 года. Ни по комсомольской, ни по производственной линии происшествие для меня не имело.

На фото: Борис Шеинцев; Алексей Красногор (справа, в форме МВД); Юрий Щербачёв (цветное фото).

Подробнее читайте на vyborg-press.ru ...

42 +